Узбекистан, Ташкент – АН Podrobno.uz. История, связанная с лампой, оказалась важной частью биографии фронтовика Ашрафхожи Шарипова и осталась с ним навсегда – как напоминание о совести, о сострадании. Она помогла понять, что на войне люди должны оставаться людьми.
Этой историей поделилась племянница фронтовика Шохидахон Алимханова.
У нас в семье долго стояла лампа. Затем осталось пол-лампы – плафон от нее. Раньше были такие с плоской крышкой. К сожалению, она не сохранилась. А история этой лампы особенная, рассказывает она.
Мой дядя, Ашрафхожа-тога Шарипов, был танкистом, дошел до Берлина. Однажды его танк горел – с тех пор волосы на голове больше не росли… Вообще он начинал войну как хирург. Но однажды, когда немцы пошли в наступление, он не растерялся – организовал контратаку. Враг был отбит. Командование отметило в нем талант военного, и дядя стал служить в танковых войсках.
Во время одной из операций в Прибалтике – он не запомнил точно, в какой стране, – дядя с двумя товарищами зашел в небольшой деревенский дом. Их встретила молодая женщина. Очень худая, изможденная. У нее было семеро детей, такие же тощие, голодные. В доме не было ни крошки хлеба.
А рядом стоял большой дом, зажиточный. Туда они тоже заглянули – в кладовке было много чего съестного. Наши солдаты попросили помочь соседям: «Там дети голодают, поделитесь хоть чем-нибудь.» Но хозяин, крепкий мужчина средних лет, ответил холодно: мол, все заработано честным трудом – и отказался.
Тогда дядя, он был самым старшим среди бойцов, ему было 28 лет, а солдатам – лет по 20, настоял: помочь надо. Были взяты две головки сыра. По его словам, у хозяина их было много – и круглых, и плоских, на любой вкус.
Но женщина с детьми отказалась принять сыр. Солдаты ушли, оставив его. Уже на проселочной дороге она догнала их: хотела вернуть сыр. Один из бойцов в порыве чувств разрубил его на части: «Теперь его не отдашь – пусть дети едят.»
Прошли месяцы. Солдаты дошли до Берлина. Возвращались той же дорогой, что и наступали. Проезжая мимо прибалтийской деревушки, дядя Ашрафхожа зашел в тот дом снова. Попросил прощения – и у женщины, и у хозяина зажиточного дома. Он понимал: после войны людям придется жить рядом, и каждый жест, каждое слово обретает особую цену.
Хозяин дома, не сказавший ни слова упрека, молча вынес лампу и протянул ее дяде. И с тех пор она стояла у нас в семье. Дядя не раз говорил, что именно она – не награды и не фотографии – напоминала ему о самом важном на войне: о человеке.
После Победы Ашрафхожа Шарипов работал врачом. Лечил, помогал, жил просто. Но история с сыром и лампой жила в нем всегда – как огонек памяти, совести и боли, которую не видно снаружи.
Подробнее о нашем спецпроекте читайте здесь.
Все истории смотрите по хештегу: #СемейныеРеликвииВойны