CentralAsia (MNG) —
Устойчивость и продолжающееся выживание монгольской демократии является свидетельством того, что демократия может выстоять в трудных ситуациях.
В этом месяце исполняется 35 лет Монгольской революции 1990 года, которая ознаменовала начало конца семи десятилетий коммунистического правления в этой не имеющей выхода к морю азиатской стране. Будучи небольшим государством, живущим в тени России и Китая, устойчивость и продолжающееся выживание монгольской демократии является свидетельством того, что демократия может выстоять в трудных ситуациях.
С 1924 года Монгольская народно-революционная партия (МНРП) правила страной железным кулаком. К 1990 году у Монголии было мало предпосылок для успешной демократизации. Это была самая бедная коммунистическая страна в мире, с доходом на душу населения всего около $2000, всего две трети от Китая и половина от уровня беднейшей страны Восточной Европы. Монголия была фактическим советским сателлитом, зависевшим от Советского Союза в 95 процентах своей торговли и от советской помощи, и изолированным от большинства форм либеральных западных связей и рычагов.
Революция 1990 года в Монголии в ретроспективе
По мере того, как росло разочарование из-за провалившейся либерализации и ветры перемен пронеслись по коммунистическому блоку, в Монголии вспыхнули массовые демократические протесты. 10 декабря 1989 года, в ознаменование Международного дня прав человека, несколько сотен человек собрались в Улан-Баторе, чтобы объявить о рождении новой некоммунистической оппозиции — Монгольского демократического союза (МДС).
Группа собирала большие толпы на еженедельные демонстрации каждое воскресенье вплоть до весны 1990 года. В середине января более 100 000 монголов заполнили площадь Сухэ-Батора. В середине февраля активисты MДС объявили о создании новых оппозиционных партий.
7 марта активисты MДС начали голодовку, черпая вдохновение в демонстрациях на площади Тяньаньмэнь. Элиты МНРП не смогли преодолеть паралич или мобилизовать репрессии в китайском стиле. Генеральный секретарь МНРП Батмөнх Жамба был вынужден уйти в отставку к 14 марта; МНРП сменила все руководство, и при его преемнике Очирбате Пунсалме согласилась отказаться от монополии на власть и провести свободные выборы.
В июле 1990 года МНРП получила 357 из 430 мест в Великом Хурале (парламенте Монголии) по итогам первых многопартийных выборов. В 1992 году МНРП получила 70 из 76 мест в Великом хурале. Демократический переход был завершен к июню 1993 года, когда Очирбат одержал победу на первых прямых конкурентных президентских выборах как кандидат от либеральной оппозиции над кандидатом от МНРП.
Демократия и развитие в Монголии с 1990 года
Монголия быстро пережила двойной переход. Экономически, после первоначальной рецессии до 1993 года, долгое время застопорившееся развитие возобновилось, поскольку централизованное планирование было отменено в пользу рыночных реформ. Доходы на душу населения выросли в семь раз за три десятилетия и к 2023 году составят 14 000 долларов. Население столицы с 1990 года утроилось и достигло 1,7 миллиона человек, что отражает масштабную урбанизацию, хотя 40 процентов населения по-прежнему ведут кочевой образ жизни, а треть по-прежнему живет в традиционных юртах.
Политически неопатримониализм быстро пошел на спад. К концу 1990-х годов демократия стала «единственной игрой в городе», даже несмотря на то, что проблемы коррупции и подотчетности продолжались. Было несколько мирных передач власти, при этом законодательный контроль перешел в основном между Монгольской народной партией (МНП) и Демократической партией (ДП). МНП потеряла власть в 1996 году, но участвовала в коалиционных правительствах с 2004 по 2012 год. Протесты против победы МНП на выборах в 2008 году привели к введению чрезвычайного положения и привели к нескольким смертям.
По данным V-Dem, страна пережила некоторый откат от демократии с тех пор, как MНП вернулась к власти в 2016 году после многих лет оппозиции. В 2023 году, хотя Монголия все еще является выборной демократией, она попала в демократическую «серую зону» в типологии V-Dem «Режимы мира».
Тем не менее, в последних оценках Freedom House за 2024 год Монголия по-прежнему оценивается как «свободная» с 84 из 100 баллов по политическим и гражданским свободам, что соответствует баллу, полученному Соединенными Штатами. Конституционные реформы 2023 года привели к созданию более крупного однопалатного законодательного органа со смешанной избирательной системой и увеличению гендерных квот для женщин-политических кандидатов.
На выборах 2024 года, несмотря на заявления некоторых международных наблюдателей о том, что выборы были свободными, но не полностью справедливыми, победа МНП была гораздо менее убедительной, чем в 2016 или 2020 годах. MНП получила всего 68 из 126 мест. ДП получила 42 места, что является большим улучшением по сравнению с 2020 годом. Оюун-Эрдэнэ Лувсаннамсрая была переизбрана премьер-министром большой коалицией MНП, ДП и ХҮН партия.
Сопротивление резкой силе в Монголии
На протяжении большей части Холодной войны Монголия была по сути государством-клиентом Советского Союза, по крайней мере до прихода к власти Горбачева и «доктрины Синатры», которая привела к выводу советских военных сил в период с 1986 по 1992 год.
В последние десятилетия Монголия была слабее своих более крупных соседей, но сумела сохранить определенную степень автономии. В 2012 году в Улан-Баторе тихо снесли последнюю статую Ленина. В этом году Монголия начала использовать в правительственных документах традиционную письменность монгол бичиг.
Внешняя политика Монголии основана на хеджировании посредством политики «третьего соседа», триангуляции сотрудничества с другими крупными державами. Например, Монголия подписала соглашения о стратегическом или всеобъемлющем партнерстве с Соединенными Штатами в 2019 году, Канадой в 2023 году и Германией в 2024 году. США и Монголия подписали меморандум о взаимопонимании (МОВ) по критически важным минералам в 2023 году.
Тем не менее, Россия и Китай стали двумя наиболее влиятельными внешними державами в Монголии, а Китай теперь является крупнейшим торговым партнером Монголии. Монголия установила всеобъемлющие стратегические партнерства с Китаем в 2014 году и с Россией в 2019 году. В 2016 году Монголия присоединилась к китайской инициативе «Один пояс, один путь». В сентябре прошлого года президент России Владимир Путин посетил Улан-Батор, используя Монголию, чтобы бросить вызов Международному уголовному суду.
Хотя растущее влияние Китая и России вызвало опасения относительно последствий разрушительной резкой силы в других странах Восточной Азии (например, на Тайване), до сих пор монгольская демократия, по-видимому, не стала основной целью российских или китайских кампаний по дестабилизации.
Будучи геостратегически уязвимым буферным государством, зажатым между Россией и Китаем, будущее Монголии может оказаться канарейкой в угольной шахте для судьбы «слабой государственной демократии» в мире восстановленной конкуренции великих держав. Мы все должны желать ей дальнейшего развития и демократического успеха. Но поощрение усилий по борьбе с коррупцией может оказаться более сложным, поскольку USAID сокращается в стране, а Монголия обращается к другим партнерам по развитию.
авторы: Джон Дж. Чин — доцент кафедры политологии в Институте стратегии и технологий при Университете Карнеги-Меллона.
перевод: Татар С.Майдар
источник: The Diplomat