Первый замглавы Минцифры Олег Пекось рассказал, почему, несмотря на отсутствие регуляторных ограничений, на рынок Узбекистана пока не выходят PayPal и монетизация YouTube. Он также ответил на вопрос, каково влияние требования о хранении данных узбекистанцев внутри страны на развитие IT.
В Узбекистане нет регуляторного ограничения на продвижение и монетизацию YouTube и на подключение PayPal, но есть некоторые нюансы. Об этом рассказал первый заместитель министра цифровых технологий Олег Пекось в беседе с корреспондентом «Газеты» на полях Ташкентского международного инвестиционного форума.
Почему PayPal не выходит на рынок Узбекистана?
PayPal берет достаточно высокий процент за транзакции. У нас есть Humo и Uzcard, которые за P2P-переводы с мерчантов берут от 0,5%. Это не всегда устраивает других глобальных игроков, когда они видят рынок. Привычный в других странах процент от мерчанта при оплате — это 3−4,5%. Насколько мне известно, когда я прорабатывал этот вопрос, PayPal брал 4,5% с мерчанта. Наши пользователи и клиенты не всегда готовы на этот процент, потому что у нас есть удобная чёткая инфраструктура, которая уже работает под 0,5%. То есть самим компаниям это не всегда интересно.
Справочно: Узбекистан остаётся единственной страной в Центральной Азии, где не работает PayPal. В 2024 году правительство вновь поручило Центробанку привлечь в Узбекистан PayPal, Apple Pay и Google Pay и другие.
О монетизации YouTube
Вопрос монетизации контента на YouTube прорабатывался, в том числе, и нашим ведомством. Здесь важно следующее: сначала должен сформироваться рекламный digital-рынок — именно внутри республики. Реклама на Gazeta
Когда формируется рынок, компании начинают размещать рекламу на платформе, за которую платят YouTube. Как только рынок становится достаточно активным, те же средства, вложенные в рекламу, возвращаются в виде монетизации, которую платформа выплачивает авторам контента.
Сейчас активно работают блогеры, создающие контент на английском и русском языках — то есть на тех языках, для которых YouTube может проводить монетизацию. Это, по сути, экспорт контента.
Но когда речь идёт об узбекском языке и аудитории внутри страны, необходимо, чтобы сформировался достаточно крупный внутренний рекламный рынок. Пока его объёмы недостаточны, платформа не запускает полноценную монетизацию.
Ранее министр цифровых технологий Шерзод Шерматов в 2024 году отмечал, что узбекские авторы YouTube-контента могут зарабатывать больше, если будут создавать видео на востребованных языках, таких как английский. При этом Узбекистан теряет примерно до 50 млн долларов в год из-за недоступности монетизации YouTube, говорилось в исследовании Центра экономических исследований и реформ.
Влияние закона о персональных данных на приход крупных IT-игроков в Узбекистан
Есть комбо-решение: вы можете хранить именно персональные данные внутри республики, а необходимую для многих процессов информацию — на других серверах. К примеру, мы обсуждали это с холдингом Zara. Информация, допустим, о размере, цвете брюк, футболок, ещё чего-либо, привязываемая к ID-номеру пользователя, — это уже не персональные данные. Их можно использовать и хранить в привычной cloud-системе.
Можно 30 лет очень хорошо делать свою работу, и население будет доверять цифровым сервисам. Но если один раз у вас с карты спишутся средства, либо произойдёт утрата важного для вас актива посредством цифровых технологий, к этим технологиям сразу проявят недоверие. Мы отступим на много шагов назад. Поэтому персональные данные важны, их нужно охранять и защищать, ни в коем случае нельзя допустить ошибку.