CentralAsia (MNG) —
Батмөнх Лувсандаш боролся за защиту более миллиона акров степных земель в своей родной Монголии.
Бывший скотовод на обширных степных пастбищах Монголии, Батмөнх Лувсандаш имеет выдающиеся достижения в качестве защитника природы: он добился защиты более миллиона акров своей родной земли.
Он бросил карьеру инженера-электрика, чтобы бороться с захватом пастбищ горнодобывающими компаниями, на которые он когда-то работал. Вооруженный юридическими книгами, знанием местных скотоводческих общин и собственным упрямством, он выигрывал битву за битвой, достигнув кульминации в спасении священной горы Хутаг, одного из последних оплотов находящихся под угрозой исчезновения хуланов (диких ослов) и аргали (горных баран).
Батмөнх только что получил премию Голдманов за охрану окружающей среды за свои усилия — в возрасте 81 года. В этом месяце он прибыл из Улан-Батора в Сан-Франциско, чтобы получить свою награду.Премия Голдманов в области охраны окружающей среды (англ. The Goldman Environmental Prize) — это премия, ежегодно присуждаемая активистам по защите окружающей среды. Она присуждается для каждого представителя из шести регионов мира: Африка, Азия, Европа, острова и островные государства, Северная Америка, Южная и Центральная Америка. Награда присуждается Экологическим фондом Голдмана со штаб-квартирой в Сан-Франциско, штат Калифорния.
Неофициальное название — Зелёный Нобель (Green Nobel).
«Я родился в 1944 году в сомоне Хубсугул в аймаке Дорноговь. Моя семья была скромными скотоводами, как и большинство сельских жителей там, которые кочевали со своими животными. Особенно в районе Гоби мы столкнулись с экстремальным климатом, где температура колебалась от минус 40 до плюс 104 по Фаренгейту. Жизнь была тяжелой», — говорит он.
«В городах больше людей, но скотоводство совсем не вымирает. Когда я был молодым, поголовье скота в Монголии составляло 22 миллиона, а сейчас их уже 70 миллионов. Стадоводческих семей тоже стало больше, может быть, 200 000. Приятно сказать, что в наши дни качество жизни людей в степи намного лучше. Скотоводы стали моложе, чем были. Многие молодые семьи выбирают такой образ жизни вдали от городов, где они могут наслаждаться свежим воздухом и ухаживать за животными».
«Я получил свое первое образование в местных школах в аймаке Дорноговь. Но за год до окончания средней школы я участвовал в Национальной олимпиаде по математике Монголии. Это было большое событие, и я стал абсолютным победителем из своей провинции, одним из 20 победителей со всей страны. Нашим призом была возможность учиться за границей. Я мог выбрать любую страну, университет и курс, которые меня интересовали. Я решил учиться в России, в техническом университете в Иркутске, который находится прямо за границей с Монголией, в Сибири. Я учился там, чтобы стать инженером-электриком», — рассказал он репортеру Yale Environment 360.
«После учебы я воспользовался своими возможностями. С 1981 по 1984 год я был одним из пяти специалистов, которые отправились в Лаос в Юго-Восточной Азии, чтобы помочь построить больницы. Затем, в 1988 году, Армения в Советском Союзе пострадала от сильного землетрясения. Во многих городах были разрушены здания, и Монголия оказала свою помощь. Я работал инженером-электриком в городе Спитак, который пострадал больше всего, в течение четырех лет, восстанавливая школы и детские сады. Я вернулся домой в 1991 году, когда распался Советский Союз, и начал работать здесь в строительной и горнодобывающей промышленности».
«Я впервые забеспокоился в 2005 году. Тогда правительство начало выдавать огромное количество лицензий на разведку полезных ископаемых. Отрасль только набирала обороты и начала пожирать пастбища, на которых я вырос. Я стал гораздо более активным после 2010 года, когда в районе, где моя семья пасла скот, были розданы огромные новые концессии на добычу полезных ископаемых. Я проработал в горнодобывающих компаниях в Дорногови 15 лет, поэтому я на собственном опыте убедился в том, какой ущерб они наносили. Был нанесен огромный ущерб. В основном они просто копали землю и оставляли кучи после окончания работ. Они не потрудились восстановить землю после этого. Они забрали огромное количество грунтовых вод, создали пыль и нанесли огромный ущерб пастбищам. Это был хаос, настоящий беспорядок.
Вначале было очень сложно документировать это, потому что у меня не было опыта. Я был инженером, а не экологом. Но, работая с семьями скотоводов в Хубсугуле, моем родном сомоне, я узнал о земле и о том, что там происходит. Я продолжал отправлять официальные письма в соответствующие регулирующие органы, информируя их о деградации земли и пастбищ.
Думаю, меня отличало от других экологов знание закона, касающегося горнодобывающего сектора. Я стал экспертом. Например, я обнаружил, что есть закон, который запрещает трогать землю, где есть культурные или исторические артефакты. У нас их много, и мы могли нанести их на карту с помощью местных пастухов. И я привлек экспертную помощь от людей из научных организаций, центров культурного наследия и экологов. Таким образом, я мог выявлять нарушения, как со стороны горнодобывающих компаний, так и со стороны государственных регулирующих органов, документировать их и передавать властям».
«Я никогда не стремился ни к каким национальным или международным премиям. Но во время своей работы я познакомился с Nature Conservancy, которые консультировали правительство Монголии по вопросам защиты биоразнообразия. Оказалось, что совершенно независимо друг от друга мы предлагали защиту почти одних и тех же территорий, и я очень помогал им в их работе. Затем в начале этого года я услышал, что они номинировали меня на премию Голдманов. Номинация за мою работу в районе горы Хутаг. Но я рассматриваю ее как работу за все эти годы, которая, конечно, была проделана со многими местными пастухами и членами общины. Я надеюсь, что это станет примером для народа Монголии в более широком смысле, а также для других стран».
А в конце интервью на вопрос «Будут ли будущие поколения заниматься животноводством?» он ответил: «Будучи патриотом Монголии и любя свою страну, я надеюсь на это. В наши дни страна сильно зависит от добычи полезных ископаемых. Это составляет 90 процентов нашего экспорта. Это нехорошо. Добыча полезных ископаемых должна быть всего лишь одним сектором экономики. Мы должны гораздо больше инвестировать в другие вещи, такие как животноводство, чтобы производить мясо, шерсть, шкуры, сыр и другие продукты, которые мы могли бы продавать на международном рынке. Я надеюсь, что мы пойдем этим путем. Добыча полезных ископаемых разрушает наши нетронутые природные ресурсы. Вместо того, чтобы деградировать землю, мы должны защищать ее и ее дикую природу, а также диверсифицировать нашу экономику».
Татар С.Майдар
источник: MiddleAsianNews