Театр «Ильхом» завершает сезон показами премьерного спектакля «Сказка о двух камнях». Режиссёр Наталья Ли размышляет о цикличности жизни, человеческой жестокости и о том, что люди сами решают, в каком мире им жить, но со сцены этой идеи не слышно. Почему — разбиралась Gazeta.
В 49-м сезоне ташкентский «Ильхом» представил две премьеры. Театральный год в сентябре открыл экспериментальный перформанс «Ka Mate. Ka Ora» («Я гибну. Я живу»), который стал режиссёрским дебютом Дениса Семёнова (он же Данте Рустав). В мае зрители увидели спектакль «Сказка о двух камнях», который на родной сцене поставила актриса и режиссёр Наталья Ли. Под занавес сезона его сыграют дважды — 14 и 28 июня.
Фото: Эльвина Саркисова.
На режиссёрском поприще Наталья Ли работает около пяти лет. С 2021 года на её счету несколько сценических импровизаций и постановка «Три сестры» по Чехову, которая вошла в репертуар «Ильхома». «Сказка о двух камнях» в этом ряду выделяется особо — в её основе лежит пьеса, которую Наталья Ли написала в рамках Лаборатории молодых драматургов Центральной Азии «Drama.Lab». Проект, который длился с июня по декабрь 2024 года, появился в ответ на запрос современных театров региона, которые испытывают серьёзный дефицит авторов, способных писать на актуальные темы. Участники лаборатории сочинили 25 пьес, из которых коллектив «Ильхома» отобрал для постановки на своей сцене две. Одной из них и оказалась «Сказка о мире, рассказанная двумя камнями», название которой в процессе работы трансформировалось в «Сказку о двух камнях». Реклама на Gazeta
Фото: Анна Шишкина.
Как рассказала Наталья Ли, слово «сказка» указывает не только на жанр, но и на её личное отношение к теме пьесы. Она использует его как синоним утопии, которой, по сути, является произведение: «Сказка о двух камнях» рассказывает о существующем в мечтах автора мире, где нет войн, зла и жестокости. А ещё — жизни во всём её многообразии форм, звуков и других проявлений.
Именно в таком сером, пустом и безмолвном мире обнаруживают себя после долгого сна главные герои постановки — два говорящих камня (Борис Гафуров и Ольга Володина). С разной степенью энтузиазма они отправляются в путь, чтобы узнать, что случилось с Землёй и её населением. В дороге камни ссорятся и мирятся, расстаются и воссоединяются, а самое главное — вспоминают, каково это: чувствовать, созидать и разрушать.
Фото: Эльвина Саркисова.
В спектакле герои ведут себя скорее как божества, чем люди. Они перезапускают жизнь на земле, возвращая ей воду, растительность, животных. «Мы — начало», — говорят о себе камни.
По мере того как мир обретает привычный облик, вновь начинают действовать законы природы, самой жизни, которые делят живых существ на сильных и слабых, жертв и хищников. Из места для мирного сосуществования всех со всеми он снова и снова — на это прямо указывает цикличная форма спектакля — превращается в поле битвы.
Фото: Анна Шишкина.
Финал сказки выглядит как приговор очевидно безнадёжному миру — спасти его не удаётся даже ценой крайних мер. Стоит ли пытаться? Герои фильма «Хижина в лесу» американского режиссёра Дрю Годдарда (2012), с которым напрашивается параллель, делать этого не стали: спасению мира предпочли свободу. У героев «Сказки о двух камнях» такого выбора нет. В определённой степени они тоже обречены — быть рупором для автора, с помощью которого она надеется докричаться до зрителей: это не мир жестокий и жизнь плохая, это мы, люди, такие.
«Как и камни в „Сказке“, каждый человек — это начало всего. Это мы принимаем решения — каждую минуту, день, год. Мы можем принять решение простить до того, как у нас попросили прощения. Мы можем решить не обижать тех, кто вокруг нас; не проходить мимо, увидев, что кому-то плохо. Мы можем принять решение, что не может человек убить другого человека — нет причин на земле это делать. Наконец, мы можем поверить, что это не сказка, а жизнь. И самое главное, что мы — это, в первую очередь, я», — объясняет Наталья Ли.
Фото: Анна Шишкина.
Парадокс в том, что этой идеи в спектакле почти не слышно. Она не очевидна, в отличие от безнадёжности созданного на сцене мира. Его не спасла даже отчаянная жертва героев, на которую они решились в результате внутренней трансформации, случившейся с ними в пути. Это вступает в противоречие с внутренней логикой повествования и самой сутью сказки, которая обычно предполагает извлечение какого-то урока. В истории о камнях этого не случается — она констатирует безвыходность.
Фото: Эльвина Саркисова.
Строится «Сказка» на диалоге, который выглядит не как форма действия, а простой разговор — и это играет против спектакля. В потоке реплик почти нет напряжения, недосказанности, которая заставляет вслушиваться, искать подтекст между строк, но всплывают плоские шутки 18+ и с игрой в рифму («мох-пох»).
Складывается ощущение, что и играть ведущим актёрам «Ильхома» на сцене как будто нечего — материал заметно маломерит и не соответствует ни их мастерству, ни таланту. Самый сильный момент в постановке — монолог Бориса Гафурова, в котором сосредоточена боль за происходящее в тысячах километрах от нас и вокруг. Неловкий — когда камни в финале скачут по сцене и истошно лопочут на птичьем. С другой стороны, что ещё остаётся, когда с этим миром, реальным и сказочным, всё абсолютно понятно — он пока ещё больше каменный, чем живой.