Это уже не мем из ранних двухтысячных, где пиксельная маска и корявый монтаж вызывали разве что усмешку. Это — тщательно сработанный дипфейк: движения губ совпадают с интонацией, голос узнаваем, картинка — почти без изъяна. Слова — чужие. А цель — ясная: вызвать недоверие, спровоцировать шок, который начнёт расползаться по сети.
Случай этот далеко не единичный. В последние недели фальшивые видео и скриншоты с изображением узнаваемых людей — сенаторов, блогеров, журналистов — стали появляться регулярно. У них одно общее: зритель доверяет этим лицам и голосам. И именно это доверие используют те, кто запускает дипфейки.
Нужно понимать: речь не о технологии, а о том, как она применяется. Дипфейк — не просто цифровая новинка. Это способ манипуляции. Он не обязательно громкий, но всегда точный. Он размывает границу между правдой и вымыслом, делает ложь похожей на истину. И если не успеть, она начинает жить своей жизнью. Реклама на Gazeta
В истории с Нурудиновым Минобороны среагировало очень быстро. По запросу «Газеты» в министерстве подтвердили: спортсмен находится на сборе, он служит по контракту в армии Узбекистана, никаких заявлений о других армиях не делал. Сенат Олий Мажлиса тоже оперативно отреагировал на новый дипфейк с главой верхней палаты парламента, хотя на предыдущие фейки такой же реакции не было. Примеры — показательные. Но, увы, не всегда дезинформация получает столь своевременный и внятный ответ.
В Узбекистане создана законодательная база, которая предусматривает ответственность за распространение заведомо ложной информации. В структурах МВД и СГБ действуют подразделения, отвечающие за кибербезопасность. Но сам интернет, как известно, границ не признаёт. Создатели дипфейков могут быть где угодно. Их техника — в одной стране, деньги — в другой, цель — в третьей. Поэтому борьба с такими угрозами требует не только юридических инструментов, но и гибкости в реакции, слаженности в действиях и готовности говорить прямо.
Каждое министерство, каждый публичный человек и каждое медиа должны понимать: опровержение — это не слабость, а обязанность. Если фейк с Нурудиновым успели остановить — значит, в других случаях тоже можно. Только действовать нужно не спустя сутки, а в течение нескольких часов. В этом и разница между слухом и информацией.
Конечно, с фейками невозможно справиться только законами. Нужно учить людей — в школе, в университете, на курсах — отличать подлинное от поддельного. Смотреть на источник. Не пересылать непроверенное. И, что особенно важно, не помогать манипуляции становиться массовой.
Создание центров мониторинга, технологической поддержки, развитие стартапов в сфере распознавания ИИ-подделок — всё это необходимо. Но не менее важна привычка общества защищать себя — знанием, сомнением, доверием к проверенному.
Опаснее самой лжи — потеря способности отличать ложь от правды, писала известный философ и историк Ханна Арендт. Эта мысль давно уже не о философии. Она — про нас сейчас. Если мы хотим сохранить доверие, нам придётся за него бороться. Не только серверами и фильтрами, но и вниманием, разумом, готовностью действовать.